Последняя шутка воинаИзвестие о смерти Кастанеды появилось только 18 июня.
Видишь ли, воин рассматривает себя как уже мертвого, поэтому ему нечего терять.
Карлос Кастанеда
27 апреля в своем доме в Вествуде, Калифорния, от рака печени умер Карлос
Кастанеда. Считается, что ему было 72 года. Никакого погребального ритуала
не проводилось; его кремированные останки были увезены в Мексику. Главным
в книгах Карлоса Кастанеды, конечно, является не антропологический материал,
не его "энергетическая модель вселенной" и не его рецепты употребления
растительных психоделиков. Многие из описанных им мистических техник существуют
и в других традициях. Главное - это удивительной красоты и силы экзистенциальная
поэзия, всплески которой разбросаны по всем его книгам, - а первые четыре
из них можно смело назвать великими (я назвал бы такими почти все). Из
этого и складывается учение дона Хуана - психоделический стоицизм или шаманский
экзистенциализм, кому как нравится, и мне совершенно неважно, кто стоит
за этим учением на самом деле - мексиканский шаман дон Хуан Матус или американский
антрополог дон Карлос Кастанеда.
Мало кто из писателей вызывал такой восторг и такое раздражение. Этот
восторг понятен - многое из нас помнят, каково было читать самиздатовскую
ксерокопию Кастанеды в Москве, увешанной портретами черных магов из Политбюро,
или закупать оптовые партии декоративного кактуса Lophophora Williamsi
у ошалевших кактусоводов с Птичьего рынка - под подозрительным и растерянным
взором патрульного милиционера. Понятно и раздражение - мир полон закомплексованных
неудачников, которые подходят к его книгам со своей меркой. Этой меркой
являются они сами, поэтому о Кастанеде всегда будут спорить. Но я сомневаюсь,
что кто-нибудь станет спорить об этих спорщиках.
Кастанеда - величайший поэт и мистик XX века. Миллионы людей обязаны
ему мгновениями прозрений и счастья, и если даже потом выяснилось, что
эти прозрения не ведут никуда, то в этом не его вина. Он сам написал в
своей лучшей книге "Tales of Power" ("Сказки силы"): "В этом проблема слов.
Они заставляют нас испытывать озарение, но, когда мы поворачиваемся лицом
к миру, они всегда подводят, и кончается тем, что мы стоим перед миром
такими же, как и раньше, без всякого озарения"
Да и потом: что и куда ведет человека в жизни? Как говорил Кастанеда,
в этом мире - множество дорог, и все они ведут в никуда. Но среди этих
дорог есть "дороги с сердцем", и он, несомненно, шел по одной из них.
Он писал, что у человека знания есть четыре врага - страх, сила, ясность
и старость. Последний враг - самый жестокий. Желание уступить может "пересилить
всю его ясность, всю его силу, все его звание. Но если человек преодолевает
свою усталость и проживет свою судьбу полностью - тогда его можно назвать
человеком знания. Если хоть на одно краткое мгновение он отобьется от своего
последнего врага! Этого мгновения ясности, силы и знания достаточно". Я
верю, что в жизни Кастанеды такое мгновение было. Он назвал это "having
to believe".
На самом ли деле Кастанеда мертв? С шестидесятых годов он уже умирал
несколько раз. Несколько раз воскресал. Несколько раз возносился. И вообще,
Кастанеда ли Кастанеда? У меня, если честно, есть сильное подозрение, что
он опять роскошно дурит нам головы, а через год-два вынырнет из Мексики,
объявив миру, что вынужден был "разорвать сконцентрированные на нем потоки
чужих мыслей, чтобы провести полный пересмотр личного списка перед входом
в третье внимание". Будет вполне в его духе. Он может и не вынырнуть из
Мексики, если действительно решал пойти в это самое третье внимание прямо
в ботинках и шляпе, как дон Хуан. Я думаю, что здесь лучше всего воспользоваться
одной из его поэтичных методик и отложить суждение. Но если он все-таки
умер - что тогда?
В журнале "Нью-Йоркер" недавно была напечатана очень смешная карикатура
- чьи-то похороны, мрачное лицо в роговых очках, глядящее из гроба, группа
скорбящих и очень похожий на покойного господин, произносящий надгробное
слово: "Смерть business person особенно печальна". Еще бы. Надо думать.
Но смерть поэта, воина и мага - это не трагедия. Это просто его последняя
шутка. Ему нечего терять - и он не теряет ничего. Теряем мы.
(c) Виктор Пелевин, "Общая газета", N 25, июль 1998