«ЧИЛСЫ» НФ-эссе
•©Kallipsoul•
В конце века преобладают апокалиптические настроения, особенно в среде
творческой интеллигенции. Кроме того, в такое время трудно удержаться от
подражаний и цитат. Яркий пример такого творчества конца века яволяет собой
повесть "Чилсы".
Написана повесть в стиле "Война с саламандрами", когда в повествование о
размеренном ритме жизни обывателя начинает врываться – сначала в виде газетных
статей и телевизионных репортажей, а потом и вживую – некая флуктуация. Только
на этот раз изменение коснулось не саламандр в Полинезии, а наших собственных
детей.
Наверняка автор пытался обратить внимание читателя на отсылки, щедро
разбросанные по тексту – даже нарочито списанное с "Гадких лебедей" начало –
сцена с дочерью Ириной у открытого
окна. Безусловно это произведение Стругацких следует
считать в значительной степени идейным вдохновителем автора
"Чилсов".
Надо сказать – это довольно примитивный прием - использование формы
повествования, заимствованный у Карела Чапека и морали, почерпнутых у АБС. Хотя
автор это в преамбуле и признает, но указывает на совсем другое
происхождение идеи произведения. Процитируем (в некоторых изданиях авторское
слово опущено): "Идея родилась из детских страхов – мы жили на пятом этаже
блочной хрущевки и, особенно в вертренную погоду, -
колыхание теней, создаваемых ветвями деревьев, и неритмичных покачиваний
единственного во дворе фонаря, порождали видения чьих-то голов, заглядывающих в
стекла, фигур, стремительно проносившихся мимо окна в акрбатических пируэтах, а
звуки и шорохи колеблемого ветром полиэтилена, которым обычно было закрыто
барахло на балконе, усугубляли эффект. Если не ошибаюсь, это называется
гипногогические галлюцинации. Накладываясь на удивительную советскую
действительность и на воспоминания о детских играх, я видел сны о безумно ловких
и злобных мальчишках, которые воровали банки с балкона."
Имеет смысл напомнить фабулу произведения. Повествование ведется от лица средних
лет советского мещанина, который, как и все отцы, испытывает проблемы при
воспитании девочки-подростка. Подростки – всегда головная боль для родителей и
никто не замечает грозных симптомов, хотя и раздаются голоса, что "дети совсем
отбились от рук" и отмечают рост немотвировнных проступков у многих школьников –
но такие голоса раздаются всегда и им не придают особого значения – пока не
происходит катастрофа: в течение недели все подростки покидают свои дома, а
округе появляются банды неуловимых "балконных воришек".
Большая часть произведения посвящена именно постепеному нарастанию ощущуения
надвигающейся катастрфы – непонятное поведение дочери, открытое окно, сообщения
в прессе о странных городских животных, более всего напоминающих молчаливых
обезьян. В теплых странах поначалу просто сообщают о нашествии обезьян в города,
но в Москве это явление необъяснимо и потому замалчивается. Несмотря на
советские ограничения свободы прессы, отдельные заметки прорываются – чаще под
рубрикой сообщений из-за рубежа или под маркой курьезов. Сообщения рассчитаны на
умение советских людей читать между строк.
Через какое-то время чилсы (автор прослеживает происхождение термина "chieles"
от английских слов children, child – с одной стороноы и chilling – с
другой) становятся явлением общеизвестным и почти повседеневным. Следуют
в самом деле холодящие кровь описания стай детей-подростков с глазами хищников,
не использующих для общения речь, которые перемещаются с нечеловеческой
скоростью и обладают ловкостью обезьян. Это позволяет им легко перемещатьсмя
между балконами по стенам многоквартирных домов, ускользать от попыток милиции
прекратить хулиганства, срывать занятия в школах и доводить до обморока
родителей, иногда признающих в полудиком существе с безразличным взглядом свою
кровинушку. Узнавание, что характерно, зачастую происходит по любимому шарфику,
которыми чилсы – все поголовно – туго обвязывают себе
голову (извините за тавталогию).
Надо сказать, что эта фигура - силуэт подростка с непомерно длинными руками, на
голове туго повязан шарф или косынка со свободно болтающимися сзади концами –
описывается автором сначала как бы походя, но по ходу повествования обрастает
все более жуткими деталями – мертвенный взгляд, гробовое молчание слаженно
действующей стаи, молниеносные и бесшумные перемещения – так что в конце повести
эта фигура вызывает у читателя уважительный ужас. Даже сам шарф становится
мистическим атрибутом и ритмично появляется в каждой главе – начиная с первой
страницы и заканчивая сухой и нелепой, по моему мнению, развязкой.
Развязка написана в стиле выдержек из научных отчетов с цифрами, процентами
–сколько детей и какого возраста проявили какие аномальные реакции. "Отмечается
отчетливая корреляция чилс-трансформации с возрастом и временем полового
созревания в форме классической гауссианы. В области точек перехода в асимптоту,
соответствующих возрастному периоду 8 – 12 и 17 – 20 лет наблюдались реакции в
виде торможения и снижения умственной активности и нарастания агрессивности,
соответственно." Все родительские трагедии, связанные со снижением успеваемости
и беспрерывными кровавыми драками "в соответствующих возрастных категориях",
описанные в середине повести – переведены здесь в язык цифр и психологических
терминов. Разгадка же явления чилсов проста – это некое
космическое явление, источник мощного и случайно
зарегистрированного излучения неопознанного галактического объекта, движущегося
вне плоскости эклиптики. "После проведения многофакторного анализа группой
Иванова в Москве и Джонсона в Сан-Франциско" выявляется и эта корреляция. Также
сыграла роль неблагоприятная экологичекая обстановка и прочее, прочее…
По мере движения объекта и изменения
спектра излучения, явление постепенно сходит на нет, часть чилсов
отлавливают и сажают под колпак для защиты от излучения, но, в основном, дети по
прошествии какого-то времени все чаще возвращаются домой и постепенно перестают
исчезать через открытые окна. Все это автор довольно скучно описывает от лица
своего героя. Заметки в газетах про возникновение молодежной моды "под чилса",
возмущение героя легкомысленным отношением к постигшему всех потрясению,
с одной стороны и радость по поводу возвращения бытия в обычные рамки – с
другой…
После эмоциональных и ярких описаний нашествия чилсов, развязка читается как
поздняя приписка. Возможно, автор и не собирался писать эту концовку и всячески
старается показать читателю, что это – лишь формальная отписка в соответвии с
правилами написания советской фантастики, которые подразумевают научное
объяснение и благополучное разрешение проблемы усилиями партии и правительства.
Контраст в стиле и эмоциональности заставляют разотождествлять автора и героя
повести. Автору, безусловно, ближе чилсы. Хотя, с другой стороны, сама идея
произведения несомненно указывают на банальный страх автора перед детьми и
замешательство перед новым поколением. Он может с этим спорить, но с дедушкой
Фрейдом спорить сложно – он слишком часто оказывался прав в течение последнего
века.
В любом случае, произведение можно не читать, если вы ознакомились с этим
опусом. Но можно и прочитать, особенно если вы поклонник жанра horror – ибо,
хотя автор и относит себя к фантастам, но научно-фантастическая часть
произведения, мягко говоря, убога. Драматичекая же – иногда воистину
великолепна.
Если вы решили не читать – раскрою, кстати, тайну шарфа.
"- Ира, а шарф, ты можешь объяснить мне на кой черт нужен был тебе этот шарф!?
- Па, я же гооворю – я толком ничего не помню. Только вот это ощущение единения
и просто физического счастья…
- Я читал, что вы… то есть чилсы, как-то очень болезненно реагировали на утерю
своего шарфа и стремились как можно скорее повязать что-нибудь вокруг головы…
Ира пожимает плечами. Как она вытянулась и загорела! Девица – просто на зависть
всем…
- Ну, ладно. Я ужасно рад, что все позади и ты в норме. Отдохни, почитай… Я тоже
прилягу – опять начинает гудеть башка. И так весь этот месяц - я съел тонну
анальгина! - я смотрю на дочь с некоторой укоризной , у нее – отсутствующий
взглад. – Впрочем, извини, ты в этом не виновата…
- Я вспомнила! Точно - еще одно ощущение – все время как будто болит голова! А
когда ее перетянешь – то как будто легче становилось!"
Вслед за автором повторю и я – не пытайтесь ничего
объяснять – станет скучно... и неприятно..
Chils.doc 1/3 12.10.01
